Известные цитаты из сериала Доктор Кто (500 цитат) 🔥 Citatas.ru

Цитаты из сериала Доктор Кто — это не просто слова, а ключи к миру бесконечных приключений, загадок и мудрости. Они как машина времени, переносящая нас во вселенную временных лордов, где каждая фраза является светилом истины, смелости и надежды. От умных шуток до глубоких философских размышлений, цитаты из ‘Доктора Кто’ способны тронуть сердце и разбудить в нас желание исследовать неизведанные грани космоса и человеческой души.

Я буду всего лишь историей у тебя в голове… Только пусть это будет хорошая история, потому что, знаешь, это и была хорошая история. Самая лучшая.

Все эти вещи, ради которых я готов умереть, просто ничто по сравнению с теми, ради которых я хочу жить.

Дело не во времени, кто-то за двадцать лет делает больше, чем другой за восемьдесят.

Бывает, встретишь настоящего красавца, а потом поговоришь с ним, и через пять минут он скучный, как кирпич. А бывают другие. Знакомишься с ними и думаешь: «А ничего, нормальный». А потом узнаешь их поближе и понимаешь, что лицо им подходит, как будто на нем написана вся их сущность. И они вдруг начинают казаться такими красивыми…

— А вы кто?
— Я отшельник.
— Отшельник с друзьями?
— Да, объединились. Каждые десять лет собираемся, обсуждаем свои пещеры. Это весело!

Знаете, когда ты маленький, тебе говорят, что главное — вырасти, найти работу, жениться, купить дом, завести ребенка и это все. Но правда в том, что в мире намного больше странного. Он гораздо безумнее, сложнее и гораздо лучше.

— Ты не можешь просто так уйти!
— Конечно, могу. Вот он я, и я ухожу. Пока!

— А что, если будет как в фильме — наступлю на бабочку и будущее изменится?
— Тогда не наступай на бабочек… Чего они тебе сделали?!

— Если вы умрёте во сне, то проснётесь в реальности. Спросите меня, что произойдёт, если вы умрёте в реальности?
— Что произойдёт?
— Ты умрешь, тупица. На то она и реальность.

— Магия. Это так странно. Все как в книгах про Гарри Поттера.
— Ничего. Вот прочтешь седьмую книгу… Охохо… Я плакал!

Какой смысл взрослеть, если не позволять себе иногда впадать в детство.

— Нам нужен был Профессионал
— Да? И кого вы вызвали?… Ах, да, меня.

Посмотрите на брови! Они настолько суровы, что им можно пиво открывать! Они мерзкие. Хуже даже чем вся остальная физиономия. Они бросаются в глаза, будто хотят отделиться от лица и основать собственное государство бровей!

— Бойся меня, я убил сотни повелителей времени.
— Бойся МЕНЯ, я убил их всех.

— Думаю, ты ее герой.
— Я не герой.
— Так и я тоже, но если мы оба продолжим притворяться ими… Возможно, благодаря этому другие станут героями. Возможно, мы оба превратимся в легенды. И пусть они никогда не кончаются.

Будучи молодым телепатом, я знал одну уловку. Конечно, с дверями нельзя установить психическую связь, а все потому, что они чертовски обижены. Ну представьте жизнь двери: люди проходят мимо, всё стучат, но ради кого-то другого… Но если ты хоть немного приветлив…

Как люди могут скучать? Как вообще была изобретена скука?

Вселенная невозможна. Она полна чудес и загадок.

Все друзья, которых ты забудешь, мелькают как светлячки. Наверно, ты их почти не замечаешь.

Фашизм — это когда говорят, как надо жить, кого любить, кто должен жить, а кто умереть. Ты сражался за то, чтобы мы все могли делать, что мы хотим, и говорить, что хотим, а ты стал, как они.

Определенные моменты фиксируются. Крошечные драгоценные минуты. Все движется, произойти может, что угодно, но отдельные фрагменты неизменны.

Вода терпелива, Аделаида. Вода умеет ждать. Точит камень горы, весь мир. Вода всегда выигрывает.

Человеческая раса совершает первые шаги к звездам. Мы дети в сравнении с вами. Дети, которым нужна помощь, дети, которым нужно сострадание. Прошу вас, проявите это сострадание.

— Ты не можешь всю жизнь грустить о Докторе.
— Как мне его забыть?
— Ты должна жить своей жизнью, настоящей, такой, которой у него не было.

Дьявол — это культурная традиция, идея, а идею трудно заточить.

Некоторые решения слишком важны, чтобы перекладывать их на чужие плечи.

Самые великие приключения не стоят ничего, если их не с кем разделить.

Лучше иметь разбитое сердце, чем не иметь его вовсе.

— Мы мужчины, а знаешь, что мужчины кричат в лицо опасности?
— Что?
— Мамочка!

— Я начала думать, что возможно, ты просто сумасшедший с будкой.
— Эми Понд, есть кое-что, что ты должна понять. Это важно, и твоя жизнь будет зависеть от этого. Я определенно сумасшедший с будкой.

— Ты испортила самую древнюю скалу во Вселенной!
— А ты не отвечал на звонки.

Я буквально не знаю, кто я такой. Это не проверено. Я смешной? Я саркастичный? Сексапильный? Живой и душевный? Правша? Левша? Азартный игрок? Борец? Трус? Предатель? Лжец? Неврастеник? Я думаю, судя по всему, рот у меня точно есть.

Чай! Вот что мне было нужно! Хорошая чашка чая! Перегретый настой свободных радикалов и танина, он просто создан для здоровья.

— Никакой идиотский марсианин не остановит мою свадьбу. Пошел к черту!
— Я… я не… я не с Марса!

— Доктор, у них оружие.
— А у меня нет. Это делает меня лучше, ты так не думаешь? Они могут застрелить меня, но морально я сильнее!

— А если откажет гравитация?
— Я об этом подумал.
— И?
— И нам всем крышка. Видишь, я подумал!

— Ты несешь какой-то бред, парень.
— Простите, не я несу бред — это вы просто не догоняете.

— Зачем ты раздеваешься?
— Я иду внутрь.
— Свет радиации не поражает одежду, только тело.
— Зато я выгляжу красиво!

Посмотрите на край Земли. Атмосфера, ее тонкий слой — единственное, что спасает нас от смерти. Все остальное — звёзды, темнота — они мертвы. К сожалению, больше нигде нет жизни.

Вы помните страх и вкладываете его в свои сказки. Это человеческая суперспособность — забывать.

Да что с вами такое люди? Слышите голоса — пытаетесь их заткнуть, деревья пришли на помощь — пытаетесь их уничтожить.

— Зачем деревьям убивать нас? Мы же их любим.
— Да вы столетиями вырубаете их на мебель. Если это любовь, то неудивительно, что они вызвали огонь с небес.

— Осторожно.
— Осторожно? Однажды попробовала — ужасно скучно.

Я считаю, что мир гораздо шире, чем позволено видеть смертному. Я убежден, что если присмотреться, то во Вселенной можно найти больше чудес, чем кто-либо мог мечтать.

— Дети не могут делать так, как им хочется. Это правило семейной жизни.
— Нужно попытаться их понять.
— Легко тебе говорить — у тебя нет детей.
— Я был отцом. Однажды.

Когда ты маленький, тебе говорят, что главное вырасти, найти работу, купить дом, жениться, родить ребенка. Но правда в том, что мир намного страннее и намного мрачнее, и намного безумнее, и намного лучше.

Никто не может перенести испытание силой. Если бы это сделал Повелитель времени, он стал бы богом, мстительным богом, но она (Роза) была человеком. Она поступила по-человечески. Она оживила тебя, но она не контролировала силу, поэтому ты стал бессмертным.

— Что ее [жизнь] уничтожило?
— Время, просто время. Сейчас все умирает, все великие цивилизации погибли. Это не ночь, ведь звезды перегорели и погасли навсегда.

— Осторожно.
— Осторожно? Однажды попробовала — ужасно скучно.

Люди полагают, что время — это четкая последовательность причин и следствий, но с нелинейной объективной точки зрения оно больше похоже на огромный шар колеблющегося, волнующегося вещества.

Длинная жизнь не всегда счастливая. В конце концов, просто устаешь. Устаешь от борьбы и от того, что теряешь близких людей, видишь, как все обращается в прах. Если живёшь достаточно долго, в конце концов, ты останешься один.

— А другие люди? Те, кто умер.
— Они — ничто, а я изменил ход истории.
— Любой из них мог это сделать. Разве историю меняют только уравнениями? Встретить смерть — значит быть человеком, и этого не изменить.
— Нет, Доктор, избегать смерти — значит быть человеком.

Кто-то за двадцать лет делает больше, чем другой — за восемьдесят. Главное — не время, главное — человек.

У меня нет ни малейшего желания тебя убивать, единственное, ради чего бы я сделал это — самозащита. Однако, поскольку ты знаешь, что я могу убить тебя ради самозащиты, есть значительная вероятность того, что и ты меня убьёшь ради самозащиты.Война это ад, да?
Хотел бы я, чтобы ты понимал английский.
Или чтобы я говорил по-немецки.

Забавно то, о чем мы думаем, когда смотрим на что-то прекрасное. Каждое существо в любом пространстве и времени будет думать о разных вещах. Потому что каждый из нас особенный. Каждый из нас имеет свои страхи, воспоминания, надежды, неприязни. Понятия не имею, что приготовило мне будущее, но одно я знаю точно оно будет потрясающим! И никогда не закончится!

Никто из нас не знает, что нас ждет. Поэтому мы продолжаем искать. Продолжайте верить. Путешествуйте с надеждой. Вселенная вас удивит… всегда.

— Вашу мать выставили виноватой. Думаете, охота на ведьм сравняет счет?
— Что ты знаешь о моей матери?
— Вы могли повидаться с ней перед смертью, но не захотели. Почему?
— Она бросила меня. Когда мне не исполнилось и года. Какая мать так поступит? Зачем мне ее навещать?
— Никто никогда не узнает, почему она вас оставила, Яков. Но нельзя причинять страдания другим людям, лишь потому что боитесь заглянуть в лицо собственной тьме. Нужно быть выше этого.
— Кто ты такая? Откуда ты все это знаешь?
— Знаю, потому что мы все одинаковые. Нам нужна уверенность. Безопасность. Вера в то, что люди или злодеи, ли герои. Но люди не такие. Хотите узнать тайны бытия? Начните с загадок человеческого сердца. Я могу показать вам все, если вы перестанете бояться того, что не понимаете. Ели доверитесь мне. Я не ведьма. Но ели хотите одолеть зло, вы должны отпустить меня. Немедленно. Пожалуйста, сир.
— Я не знаю, что ты такое. Есть только один способ убедиться. Стража! Зовите народ.

Один гений однажды сказал: «Любая достаточно развитая технология неотличима от магии». Мы вот — вот докажем, что он был прав.

Знаю, в наших жизнях маловато уверенности, но Амбрин, Прем я вижу, вы уверены друг в друге. В одно я верю точно… Любовь во всех проявлениях это самое сильное оружие. Ведь любовь — это та же надежда. Как и надежда, любовь выживает вопреки всему. Вы оба нашли друг в друге любовь. Вы поверили в нее, боролись за нее, ждали ее. И теперь вы отдаетесь ей. а значит, вы сейчас — самые сильные люди на планете. Может, даже во Вселенной. Не знаю, как закрепить брак.

Эта песня кончается, но история не закончится никогда.

Есть вещи, ради которых стоит жить с разбитым сердцем.

— Так это люди?
— Были людьми, пока их не лишили всего человеческого. Это живой мозг в кибернетическом теле со стальным сердцем и без каких-либо эмоций.
— Но почему без эмоций?
— Потому что это больно.

Когда у него стресс, он любит обзываться.

Хотите знать причину, по которой я ещё жив? Я всегда стою рядом с дверью.

— Является ли раб рабом, если он и не подозревает о своем рабстве?
— Да.
— Я надеялся на философский диспут, а получаю в ответ… всего лишь «да»?
— Да.
— А с вами скучно.
— Развяжите меня, и вам сразу станет весело.

— Ни одному мужчине не позволено входить в храм Сибиллы!
— Так ничего страшного, все между нами, девочками!

— Ты — Амелия.
— А ты опоздал.
— Амелия Понд, ты маленькая девочка.
— Я Эмилия, а ты опоздал.
— Что случилось?
— 12 лет.
— Ты ударила меня клюшкой для крикета.
— 12 лет.
— Бита для крикета.
— 12 лет и 4 психиатра.
— Четыре?
— Я не переставала их кусать.
— Почему?
— Они говорили, что ты ненастоящий.

Итак, класс… Физика! Физика, а? Фи-и-и-и-и-и-изика! Физика, физика, физика, физика, физика, физика, физика, физика… Я надеюсь, вы записываете все это?!

— Мы снизим вашей злости градус, Я говорю… ЭЭЭ…
— … ЭЭ…
— ЭКСПЕЛИАРМУС!!!
— ЭКСПЕЛИАРМУС!!
— ЭКСПЕЛИАРМУС!!!!
— Спасибо, Роулинг!!!

— Вот вернешься домой и всем сможешь рассказать, что видела живого Шекспира.
— Угу, и окажусь в психбольнице.

Обычных людей не бывает.

— Я тут наверху, проявляю чудеса интеллекта, а рядом никого нет, чтобы повосхищаться! Какой от Вас тогда толк?!
— Ты не могла бы временами давать ему затрещины?

Странные вы, люди. Всё время думаете о смерти, как будто вас убьют яйца, или говядина, или глобальное потепление, или астероиды. Но вы никогда не представляете себе невозможное — что может быть, вы выживете

— Ты постареешь одновременно со мной?
— Вместе с тобой…

— У меня звуковой бластер! А у вас, Доктор?
— Звуковой… прибор…
— Какой?
— Звуковой… не важно!
— Конкретнее!
— Отвертка!
— Кому вообще нужна звуковая отвёртка?
— Мне!
— Кто смотрит на отвёртку и думает: «О, она может быть чуточку больше… звуковой?»
— Что, тебе никогда не было скучно? Не было длинных ночей? Не надо было полки вешать?

У меня есть два качества, помогающие увидеть истину: я гениальна и нелюбима.

Я могу спасти мир, но потерять тебя.

Демоны бегут, когда хороший человек идет на войну.
Наступит ночь, прогоняя солнце прочь,
Когда хороший человек идет на войну.
Дружба не в счёт, а любовь лжёт.
Ночь придёт и тьма грядет,
Когда хороший человек идёт на войну.
Демоны бегут, так цена отмерена.
Битва выиграна, но дитя потеряно.

Длинная жизнь не всегда счастливая, устаешь от борьбы, устаешь терять близких людей. Ты видишь, как все обращается в прах, и если живешь достаточно долго, в конце концов, ты остаешься один.

Да, я просто зайду в ту синюю полицейскую будку и арестую сам себя.

— Моя нога отросла! Когда я пришла в больницу, у меня была только одна нога!
— Ну, идёт война. Может вы обсчитались?

— Это бред? Я обезумел?
— Бред? Ну, офицера времён Первой Мировой на Южном полюсе по застывшему времени преследует пришелец. Бред не бывает таким интересным.

— Это печальная песня?
— Ничто не печально, пока не закончится. А потом — всё.
— Как она называется?
— Наверное, она называется… Клара.
— Расскажи мне о ней.

Мы не жертвуем людьми — это неправильно, потому что — это легко.

— И это значит, что мы снова можем стать друзьями.
— Ты правда так думаешь?
— Не знаю. Но надежда — такая опасная штука. И такая соблазнительная.

Где есть слезы, есть и надежда.

История выбелена.

Знаешь, почему я всегда выигрываю в шахматы? У меня есть секретный ход — опрокинуть доску.

— Что является противоположностью резни?
— И что же?
— По моему опыту — объяснение!

Единственное, чего ты не можешь — помешать людям думать.

Новый рот — новые правила.

Думаете, я вас боюсь? Но вы просто кошмар из моего детства. Монстры из-под моей кровати. И если мой ночной кошмар вернулся ко мне, будьте уверены — вернётся и ваш!

— Куда мы идём?
— Понятия не имею, но если я буду выглядеть целенаправленным, то они подумают, что у меня есть план.

Я знаю, что тебе страшно… но бояться — это нормально. Тебе говорили когда-нибудь, что страх — это суперсила? Страх может сделать тебя быстрее, умнее и сильнее. И однажды ты вернешься в этот сарай и в тот день тебе будет по-настоящему страшно. Но ничего. Потому что если ты мудр и силен, страх не делает тебя жестоким или трусливым. Страх делает тебя добрым. И не имеет значения, есть ли что-то под кроватью или в темноте до тех пор, пока ты понимаешь, что бояться это нормально. Поэтому — слушай. Если не слушал прежде, послушай вот что. Ты всегда будешь чего-то бояться, даже если научишься это скрывать. Страх — это спутник… Постоянный спутник, он всегда рядом с тобой. Но это хорошо. Потому что страх сближает нас. Страх помогает вернуться домой. Я оставлю тебе кое-что, чтобы ты всегда помнил — страх делает всех нас спутниками друг друга.

Пора откланяться пришла,
Как делал много раз.
Одиннадцать уж скрыла мгла,
Двенадцатый настанет час…

— Что произошло?
— Твоё ухо горит.
— Ваш голос прозвучал прямо в ухе… В смысле, я знаю, что звук попадает в ухо, но сейчас…
— Нас снабдили каким-то коммуникатором, который за основу использует нервную систему. А сейчас мы скачали апдейт для наших ушей.
— Я больше никогда не потеряю телефон и он не разрядится.
— Добро пожаловать в рай!
— Подождите, есть кнопка выключения звука. Вдруг пойдёшь в туалет.
— Кому нужны туалеты. Есть, наверное, и для этого приложение.

Страх бесполезен. Мы должны быть любимы.

Истинный облик Вселенной ты видишь только когда она просит тебя о помощи.

— Это другое небо. Оно из чего-то другого сделано? Из чего это небо?
— Из леденцов.
— Правда?
— Нет, но было бы здорово, правда?

Но если человека уже нет, есть ли толк от фотографий?

— Прошлое или будущее?
— Будущее.
— Почему?
— Сами-то как думаете? Хочу узнать, будет ли оно хорошим.

Это как в фильмах. Ты наступаешь на бабочку и меняешь будущее человечества.

Ну, вот и всё. Дурацкая старушка-вселенная. Чем чаще её спасаешь, тем больше она в тебе нуждается. Бесконечные торги. Да знаю я, знаю. Они тут без меня пропадут. Думаю, ещё одна жизнь никого не убьёт. Ну, кроме меня. Погоди немного, Доктор. Давай всё проясним. Хочу дать тебе пару напутствий. Для начала — основные моменты, не будь жестоким, не будь трусливым и никогда, никогда не ешь груши. Помни, ненависть всегда глупа, а любовь всегда мудра. Всегда будь хорошим, никогда не переставай творить добро. И никому не говори свое имя, его все равно никто не поймет. Кроме… Кроме детей. Дети могут его слышать. Иногда. Если у них добрые сердца, и звёзды станут, как надо, дети могут услышать твое имя. Но больше — никто. Никто и никогда. Смейся громко, беги быстро, будь добрым. Доктор… Я отпускаю тебя.

Жизнь — просто воспоминание.

Если я всё правильно подсчитал, в чем я не сомневаюсь, то это значит, что мы в самом начале. Я сдвинул временные рамки на пару часов. Это бы ничего не решило в любой другой день, но это Рождество 1914 года, в которое случилось чудо человечества. Рождественское перемирие. Такого никогда больше не было. Нигде, ни на одной войне. Лишь однажды, давным-давно, в один рождественский день, все просто сложили оружие и начали петь. Все остановились и совершили добро. <…> Ничего страшного, если на поле брани станет меньше на пару погибших.

Старение – это обязательный процесс, взросление – нет.

— Доктор, они вооружены!
— Верно, что делает меня лучше них. Они могут меня пристрелить, но моральное превосходство за мной.

— Ты знаешь, что я умею делать добро.
— Это ничего не значит. Ты отпустила одну жертву, но это не важно. Злодеи часто отпускают своих жертв. Вы успокаиваете совесть и живете дальше убивая невинных, а все потому, что иногда ветер дует в нужную сторону… Вы проявляете доброту.
— Такое может знать только убийца. Не так ли? Я успела заметить, что после тебя остается только хаос. Ты всегда движешься вперед, ведь оглядываться страшно. Ты играешь с человеческими жизнями, будто ты Бог. Ты прав, Доктор. Иногда мы отпускаем наши жертвы.

— Вы — женщина, которая любит Доктора.
— Да, люблю. И никогда не отрицала. Но кто сказал, что он любит меня в ответ? Он Доктор, он не влюбляется в людей. И если вы считаете, что он незначительный или обычный, то понятия не имеете, с чем связываетесь.

Мне плевать на твои правила, плевать на твой комплекс выжившего. Если ты хоть как-то меня любишь, то вернешься.

— Что, не было никого, кто превзошел бы Дэнни?
— Был один мужчина. Но из наших отношений ничего бы не вышло.
— Почему?
— Он был невозможным.

История — это бремя, а легенда – крылья.

Победа? Думаете всё ради неё? Я не пытаюсь победить, я делаю это не потому, что хочу победить кого-то или ненавижу кого-то, или хочу кого-то обвинить. Не ради удовольствия, и — Бог свидетель — не потому, что это просто. Даже не потому, что это работа — такое редко случается. Я делаю то, что я делаю, потому что это правильно, порядочно и главное — это проявление доброты, только и всего. Просто доброты. Если я сбегу сегодня, то погибнут хорошие люди. Если я останусь и буду сражаться, некоторые из них выживут. Может, немного. Может, ненадолго. И знаете, может, в этом всём нет смысла, но это лучшее, что я могу сделать, и поэтому сделаю и буду стоять здесь, пока это меня не убьет. Вы тоже умрёте когда-нибудь. Как это будет, вы думали об этом? За что бы вы умерли? Моё Я определяется тем, на чём я стою и где я стою — там я и паду. Становитесь рядом, эти люди напуганы, возможно, нам удастся помочь. Почему не стать добрым хотя бы в конце?

Мы раскрываемся только во тьме. Добродетель перестаёт быть таковой, если ищет преимущества. Добро является добром в последний час, в глубочайшей яме без надежды, без свидетелей, без награды. Добродетель проявляется в критический час, вот во что он верит, и это первейшая причина, почему я его люблю — моего мужа, моего безумца в будке, моего Доктора.

Такие, как мы, слишком долго живут и забывают о важном. Меньше всего мы с тобой нужны друг другу. Нам нужны бабочки-однодневки, потому что они знают больше, чем мы, понимают как дорога и прекрасна жизнь, потому что она быстро пролетает, они умеют радоваться каждому ее мгновению даже на эшафоте.Ты знаешь, почему люди собираются вместе на Рождество? Потому что каждый раз может стать последним. Каждое Рождество — это последнее Рождество.

Каждый раз, попадая в ловушку, ты получаешь возможность узнать своих врагов. Невозможно создать ловушку, не расписав в ней все свои слабости.

— Я, хм, думаю, она собирается меня поцеловать.
— Да, я думаю, ты прав.
— Я раньше никогда никого не целовал. Что мне делать?
— Ну… попробуй быть весь нервный, неси чушь.
— Зачем?
— Ты таким будешь в любом случае. Так пусть это будет частью плана.

Это все исчезает, нет? Всё, что ты есть, исчезает в один миг, словно свежее дыхание на зеркале. Мы все меняемся, когда думаем об этом. Мы все разные люди. Но времена меняются, и я тоже. Я не забуду ничего. Ни один день. Я всегда буду помнить, что когда-то доктором был я.

Можно терпеть мир демонов ради ангела.

Под музыку можно петь, танцевать и даже влюбляться… Конечно, если ты не Далек.

Дело в том, Адам, что путешествия во времени — это как визит в Париж. Нельзя просто прочитать путеводитель, надо окунуться в культуру. Ешь пищу, используй неправильные глаголы, надувайся продавцами и целуй незнакомок… Или это только я такой?

Ненавижу добрых волшебников. В конце они всегда оказываются Доктором.

— Кем бы вы ни были, вы только что спасли мне жизнь.
— Поверьте мне, это случайно вышло.

Человеческая раса вот-вот умрет, а люди снимают это на мобильные телефоны.

— Чаю! Но самого крепкого! Пакетик не вынимать!

Он как огонь и лёд и ярость. Он как ночная буря и сердце самого солнца. Он древний и вечный. Он сгорает в центре времени, и он видел создание Вселенной. И… он удивительный…

— Сэр, Вы гений.
— Это хобби.

— Подумай об этом, пластмасса во всем мире, каждая искусственная вещь готова оживиться. Манекены, телефоны, провода, кабеля…
— Грудные имплантаты.

Время можно переписать.

Иногда победа не приносит радости.

— Подъем, подъем. Проснись и пой. Завтрак уже подан во дворике. [Доктор открыл окно] Ух ты, вот это утро. Пойдемте, пойдемте. И у Эми есть небольшой сюрприз для вас.
[Винсент выглядывает из окна. Эми сидит за столом, повсюду подсолнухи]
— Я решила добавить ярких красок в благодарность за мое недавнее спасение. И думала, что вам может понравиться. Ну, знаете, может, как-нибудь нарисуете их? Как вам мысль?
— Да, это не мои любимые цветы.
— Это вам-то не нравятся подсолнухи?
— Не то чтобы не нравятся. Я нахожу их неоднозначными. Постоянно где-то между жизнью и смертью. Похожи на людей, когда поворачиваются к Солнцу. Не по себе как-то. Но знаете, это вызов для меня.
— Я убежден, что вы справитесь.

Я привожу тебя на райскую планету, за два миллиарда световых лет. А ты хочешь обновить Твиттер?

— Только не говори мне, что ТАРДИС исчезла.
— Хорошо.
— Так где она?
— Ты просила не говорить.
— Ой, не умничай на латыни!

— Миллиарды будут страдать и умирать!
— Я буду страдать, если убью тебя.
— Больше, чем любое живое существо во Вселенной?
— Да.

— Ты отправляешься в путешествие, которое закончится твоей гибелью.
— То же самое можно сказать и о новорожденном.

Любить Доктора — все равно что любить звезды. Разве кто-то ждет, что закат солнца ответит взаимностью?

Ничто не печально, пока не закончится.

Или я просто в аду? Это ничего, ада я не боюсь. Это просто рай для плохих людей.

О, я выжил. Чудесно. Люблю так делать.

— Что такое чай?
— О, вредный настой восточных листьев, содержащий высокий процент ядовитой кислоты.
— Похоже, дурной напиток, не так ли?
— Да. Лично мне весьма нравится.

Время истекает, потому что это его свойство, живут долго и счастливо лишь в сказках. Мы любим обманывать себя, потому что правда слишком жестока.

Все кончается. И в этом горе. Но еще и начинается вновь, и в этом счастье.

А теперь возьми его, Доктор. Возьми пистолет. Возьми пистолет и спасай свою жизнь. И… пожалуйста, не умирай. Ты самый чудесный человек на свете, и я не хочу, чтобы ты умер!

— Они создали психопатку, чтобы она тебя убила.
— А я на ней женился.

— Я умру.
— Я тоже, когда-нибудь.
— Не смей.
— Хорошо, я постараюсь не умирать.

— Доктор, возьми меня за руку. Попытайся увидеть то, что вижу я. Нам так повезло, что мы живы и можем видеть этот прекрасный мир! Взгляните на небо! Оно не просто темное, не просто черное, не без образов. На самом деле черный — это темно-синий, а вон там бледно-голубой! Через синеву и темноту вихрями проносится ветер, и затем пробиваются сияющие горящие звезды… Видите, как они кричат своим светом? Куда бы мы ни посмотрели, многогранная магия природы сияет перед нами.
— Я видел многое, мой друг… Но ты прав, нет ничего чудеснее того, что видишь ты.

Бессмертие — это не вечная жизнь. Все совсем не так. Бессмертие — это смерть всех остальных.

Подумай о дружбе. Дружбе, что куда древнее твоей цивилизации и бесконечно сложнее.

Живёт себе человек. И есть у него машина времени. Мотается он по истории, туда-сюда, лесом-полем, влипает в истории…

— Каков план?
— Кто сказал, что у меня есть план?
— Конечно же он у тебя есть, ты же взял зонт.
— А может, я просто идиот.

Ты знаешь, вся фишка с машиной времени в том, что ты можешь путешествовать по времени и пространству и возвращаться домой к чаю. Так что скажешь? Куда угодно. Все время и пространство за этими дверями.

На что похожа смерть? Это больно? Чувствуешь ли ты еще голод? Тоскуешь ли ты по жизни?

— Почему ты не любишь обниматься, Доктор?
— Я не доверяю объятиям. Они придуманы, чтобы спрятать лицо.

— Теперь это закончится? Шум в моей голове.
— Я могу помочь.
— Я не знаю, что будет со мной без этого шума.
— Интересно, что будет со мной без тебя.

— Что произошло? Между тобой и Эми? Ты же сказал, она тебя поцеловала.
— Выбрал время! Ты хочешь обсудить это СЕЙЧАС?!
— Я имею право знать. Я женюсь через 430 лет.
— Ей было страшно, мне было страшно, мы это все пережили, и от радости она меня поцеловала.
— И ты поцеловал её в ответ?
— Нет. Я поцеловал её в рот.
— Остряк!

— Трудно переварить? Маленькая коробочка с огромной комнатой внутри. И как такое возможно? Поясню.
— Это другое измерение…
— По сути, это другое измере… Что?
— После случая с Заключенным Ноль, я много читал о новейших научных теориях. Сверхсветовые путешествия, параллельные вселенные.
— А мне так нравится, когда кто-то говорит: «Она внутри больше, чем снаружи!» Я всегда этого жду.

— Мне не страшно.
— Конечно нет, ты ничего не боишься! Будка падает с неба, человек падает из будки, человек ест рыбные палочки с кремом, а ты сидишь себе, как ни в чём не бывало.

— Значит так, вот план. Используем стандартную стратегию 50/40, перекрывая все свободные выходы на первом этаже. Доктор, вы идёте прямо на встречу, это перекроет выход №1. Роза, возьми выход №2. Я возьму выход №3, а Микки Смит, ты возьми выход №4. Всё поняли?
— А кто здесь, извини, начальник?
— Извиняюсь. Жду приказа, сэр.
— Так, вот план. … Как он сказал, хороший план. Что-то ещё?

Вы видели Телепузиков? Эта планета прекрасна. У них телевизоры в животе. Вот она – эволюция.

Нам пора смываться — я только что случайно сделал предложение Мэрилин Монро…

— Я не заслуживаю такого друга, как ты…
— Прости, но я — именно то, что ты заслуживаешь.

Эту бутылку дал мне Наполеон… Ну не то чтобы дал… швырнул…

— Тяжело быть умным, да? Ты смотришь на мир и находишь связи между вещами, случайными вещами… Ты думаешь: «почему никто этого не замечает, весь остальной мир такой глупый?»
— Да.
— Ты — один.
— Да.

Порой все варианты плохие, но выбирать все же приходится.

Понимаешь, вполне достаточно одной надежды. Надежда — хорошая эмоция.

Знаешь, как говорят? Что земля вращается. Когда в детстве ты узнаешь, что мир вращается, ты не можешь поверить, потому что кажется, что все стоит на месте. А я это чувствую. Вращение земли. Земля под нашими ногами вращается со скоростью тысячи миль в час, планета вращается вокруг солнца со скоростью шестьдесят семь тысяч миль в час, и я это чувствую. Мы падаем в космосе. Ты и я. Прильнув к коже этого крошечного мира… А если отпустим?… Вот, кто я.

Боль, потери — формируют нас так же, как счастье и любовь. Будь это мир или отношения, всему отмерен срок. Все кончается.

— Вы знаете, что бывает, если два звуковых устройства включить друг напротив друга?
— Нет.
— И я нет, давайте попробуем!

— Господи, тебя что, весь день убивать придется?
— А что, тебе некогда? Если ты спешила, могла бы убить меня ещё в поле.
— Но мы же едва познакомились. Я психопатка, а не грубиянка.

Что есть имя? Набор букв, не более…

— Разве лед горит?
— Лед может гореть, диваны умеют читать. Это БОЛЬШАЯ Вселенная!

Крейг, я же говорил тебе не трогать это! Что это? Незнакомое и, очевидно, ядовитое вещество! «О-о, у меня есть гениальная мысль: я сунусь туда рукой!»

— Рикстон, примите сообщение.
— Какое?
— Заткнитесь!

Вот оно. Самый темный день. Самый темный час. Подними подбородок, расправь плечи. Давай покажем, чего мы стоим. Ты и я.

Они все просто исчезают, правда? Все, кем ты был, пропадают однажды, как след дыхания на зеркале.

Любовь — это не эмоция. Любовь — это обещание.

— Как я выгляжу?
— Невысокая, кругленькая, но с доброй душой, а это главное.

Когда-то у меня был друг. В детстве мы бегали вместе, и я думал, что мы похожи. Но, когда мы выросли, оказалось, что это не так. А теперь она пытается разорвать мир на части, а я бегу слишком медленно и не успеваю его собрать.

— Ты знаешь, кто я?
— Ты не Доктор.
— Конечно, я не Доктор. Я лгала, чтобы выжить. Но откуда я столько знаю о нём?
— Ты его помощница.
— Нет. Я не его помощница. Я — его лучший друг. Прямо сейчас я его лучший друг во всей Вселенной. Если у вас есть какой-нибудь кибер-интернет, поройся в нём. Поищи, что с тобой будет, если причинишь мне вред.
— Где Доктор?
— Неужели ты считаешь, что я сдам вам Доктора? Не тупи. Я бы никогда ни за что его не сдала. Ведь он — мой лучший друг. Он мой самый родной человек во всём мире. Он тот, кому я всегда доверяю, кому все прощаю, тот, кому бы я никогда не солгала!

Знаешь, почему так трудно отличить фантазию от реальности? И та, и другая до смешного нелепы.

Порой все варианты плохие, но выбирать все же приходится.

Клара иногда спрашивает, мечтаю ли я?
— Конечно, я мечтаю, — отвечаю я ей. — Все мечтают.
— И о чём же мечтаешь ты? — продолжает она.
— О том же, о чём и все, — говорю я. — Мечтаю о том, куда я направляюсь.Она всегда смеётся над этим, говорит: «Но ты никуда не направляешься, ты просто странствуешь».
Это не так, все изменилось. У меня есть новый пункт назначения. Мой путь такой же как у тебя, как у всех. На него ушло много лет, много жизней. Но, наконец, я знаю, куда стремлюсь, куда я всегда стремился. Домой.

— Кстати! Прежде чем войти, приготовься к шоку… она не такая компактная, как выглядит.
— Наконец-то… Моя очередь.
— О… мой… бог! Она больше… внутри, чем снаружи… Это изменило мое представление о физике вселенной! Трехмерная евклидова геометрия была разорвана, подброшена в воздух и зацелована до смерти. Мое понимание универсальных констант физической реальности изменилось… навечно.

— Привет!
— Тебе не кажется, будто ты забыл что-то очень важное? Словно у тебя в голове нечто такое, что ты должен знать, но вспомнить не можешь?
— Ага.
— Это твоё «ага» лишь потому, что ты боишься мне перечить?
— Ага.
— Я люблю тебя!
— Ага… Э-э, в смысле я тоже тебя люблю, да.

Когда перед тобой проносится вся жизнь, видишь людей, которых любишь, которым тебя не хватает. Я не вижу никого.

У меня есть машина времени, Дориум. Для меня всё, что происходит, никогда не останавливается. Елизавета Первая до сих пор ждёт меня под венец, я могу помочь Роуз Тайлер с домашним заданием, я могу побывать на всех мальчишниках за одну ночь!

— Пользуешься дедукцией?
— Похоже на то.
— Чутьё копа?
— Разрешите провести расследование.

Ты думаешь, что это всё вечно. Люди, машины, асфальт. Но это не так. Однажды это всё исчезнет. Даже небо.

— Если вы пришелец, почему говорите, как северянин?!
— У многих планет есть север.

Первое правило маскировки: паркуйся в заметном месте.

— Стойте, стойте! Секунду назад речь шла о достижимом мире! А теперь вы говорите о геноциде!
— Для нас это одно и то же.
— Значит вам нужен словарь получше! Найдите в нем слово «геноцид», рядом вы увидите мой портрет и подпись «Только через мой труп!».

— Так, насчет нас с тобой, надо бы как-нибудь выпить вместе.
— Окей.
— И пожениться.
— Хорошо.

— Они хотят моей смерти.
— Да нет, вообще-то. Они просто не хотят, чтобы ты оставался живым.
— Это другое дело! А то я переживать начал.

— Доктор.
— Я занят!
— Мне страшно.
— Конечно, ты же умираешь.

Нет — это не желание прыгнуть, это желание упасть.

— Да ты хуже, чем моя тётя.
— Я — Доктор, я хуже, чем чья-либо тетя.

Наверное, людям интересно, что четыре человека делают в маленькой будке.

Если у такого гения, как я, всё получится, я могу спасти Землю. Или взорвать ее.

Время — это не прямая линия, оно всё искривлено. Есть куча скучных вещей, таких, как воскресенья, вторники и четверги после обеда. Но время от времени бывают и субботы, переломные моменты во времени, когда возможно всё, что угодно.

— На улице… Бросили на улице… Забрали у неё лицо, бросили на улице. Это всё упрощает. Очень упрощает. И знаете почему? Знаете?
— Нет.
— Потому что теперь, детектив инспектор Бишоп, никакая сила на Земле меня не остановит!

Мы все носим наши тюрьмы с собой.

— Ты в порядке?
— Нет, я видел, как она умирает. Это не должно было меня растрогать, но все же я медбрат…
— Быть растроганным — знаешь, как это называют? Быть живым. Это самое лучшее. Быть живым прямо сейчас — это все, что имеет значение.

— Молодец, Чарли!
— Никто не зовёт меня Чарли.
— А дамы?
— Кто вам сказал?!
— Я же ваш…
— Да-да, вы мой фанат…

Моё воображение состарилось. Я — старик, уже выдумал всё, что мог.

А кто может мне помочь? Вы, люди, едите, спите, смотрите телевизор, а вокруг вас все это время идет война.

— Что вы здесь делаете?!
— Я здесь живу!
— Но почему?..
— Живу, и всё!

А кто может мне помочь? Вы, люди, едите, спите, смотрите телевизор, а вокруг вас все это время идет война.

— Что вы здесь делаете?!
— Я здесь живу!
— Но почему?..
— Живу, и всё!

— Вы хотите сказать, что мир вращается вокруг вас?
— Ну да.
— Какая наглость!
— Ну да!

— Всегда всё заканчивается смертью.
— Без смерти были бы только комедии. Умирание придаёт нашей жизни размах!

Человеческая раса — величайший монстр из всех.

Вы жмётесь к своим жалким солнцам, которые всё равно погибнут. Только тьма вечна.

Он [Дьявол] сказал: «Я — Искушение». Однако, это так по-человечески. Куда не залетают даже ангелы. Даже сейчас, на краю бездны. Это особенное чувство, да? Ты чувствуешь его в затылке. Безумный голос, который нашептывает: «Иди. Иди, иди, иди, вперед!». Может, он [Дьявол] рассчитывает на это? Впервые в жизни я скажу «нет».

Что может быть лучше, чем погибнуть, сражаясь с врагом, защищая могилы отцов или храмы богов?

Говорят, телевизор разжижает мозг, пока тот не вытечет у тебя из ушей.

Люди совершают одну из величайших своих ошибок, считая, что художники, в общем и целом, всё выдумывают. Всем известно, что художники замечают вещи, которые обычные люди не замечают. Но также они видят вещи странные и невероятные, которые действительно существуют. Большинство людей думают, что всё это — плоды воображения художников, но на самом деле это не так…

— Скажи, что есть кнопка, которая может все это исправить!
— Ну да, есть, большая дружелюбная кнопка…
— Ты врешь, да? Чтобы я перестала бояться?
— Ну, да… Получается?
— Да не особо!

В нашей культуре верят, что после смерти духу предстоит взобраться на гору, неся на себе души всех тех, кому когда-либо навредил… Видишь, почему я боюсь смерти?

— Ты никогда не приводила меня туда, куда я хотел!
— Зато, всегда туда — куда тебе было нужно.

— Ты говорил, что у тебя есть Машина Времени.
— И ты мне поверила.
— А потом я выросла.
— О, никогда не стоит этого делать.

— Я остался один… Но одиночество кончилось, теперь нас двое.
— Предлагаешь мне руку и сердце?
— Останови все это! Мы покинем эту планету, разрушим пару созвездий, если тебе так хочется, но только не Землю!

Я больше тысячи лет спасаю Вселенную и знаешь, что я понял? Вселенной плевать.

— Откуда ты меня знаешь?
— Тебя сложно не заметить, дорогой. Таинственный незнакомец, сочетающий в себе высокий интеллект пришельца и причёску идиота.

Первое правило допроса: в камере пыток ты единственный незаменимый человек, ты хозяин положения – используй это. Если будут угрожать смертью, покажи, что тут главный ты – умри быстрее.

Я не позволю тебе умереть, пока ты не поймешь, что любим! Многими и так сильно. И никем так сильно, как мной.

— Дверь. Черт! Эти функции реально высасывают батарею.
— Батарею?! Это так глупо!
— Я собирался заказать другую, но кто-то взорвал фабрику.
— О, понимаю… В первый день нашей встречи он взорвал мою работу. Это он так знакомится.

Кусаться здорово! Похоже на поцелуй, только есть победитель.

Забавно, что иногда, до произнесения вслух, мысль звучит гораздо лучше.

— Я в ночной рубашке.
— Ну да.
— В моей спальне незнакомый мужчина.
— Да.
— Может случиться что угодно.
— Ммм… Нет!

За 900 лет путешествий сквозь пространство и время я не встречал никого, кто был бы не важен.

— Кто Вы такие?
— Я… Спартак.
— И я Спартак.
— Господин и госпожа Спартак?
— О, нет-нет-нет-нет-нет, мы не женаты…
Ах, значит брат и сестра? Да, конечно, вы очень похожи друг на друга.
— Серьёзно?!

Они бы сказали, что это их выбор, но предложи ребенку чемодан конфет, разве он не возьмет его?

Нам не платят за то, чтобы мы их восхваляли — восхваление дороже стоит.

— Почему ты влез в окно?
— Если бы я из него вылезал, я бы двигался в неправильном направлении.

— Он меня ненавидит.
— Ты вел себя «обаятельно» и «умно»?
— Да, откуда ты знаешь?
— Догадалась…

Жизнь ослепительна! В смысле, она действительно ослепляет, не даёт тебе увидеть главного. Я не раз видел, как это рушит отношения и планы.

Профессор, я рад, что у вас есть абсолютно точное определение жизни во Вселенной, но, может быть, у Вселенной есть свои идеи?

Думаешь, я так мало дорожу тобой, что обижусь на предательство?

— Мне просто нужна пара.
— Тебе просто нужно спариваться?!
— Мне просто нужен напарник, друг…
— Никакого спаривания со мной, милый!
— Друг, мне нужен друг!
— Мне тоже, потому что вся остальная чушь меня не волнует. Ты ведь тощее, длинное пустое место. Инопланетное пустое место.

Все знают, что все умирают. Но не каждый день. Не в этот день…
Некоторые дни особенные. Некоторые дни такие чудесные. В некоторые дни никто не умирает вообще. Иногда за очень долгое время, однажды в миллионы лет, когда удача на нашей стороне, и Доктор приходит на зов, выживают все.

Они идут. Ангелы идут за тобой. Но послушай — твоя жизнь от этого будет зависеть — не моргай. Даже не моргай. Моргни, и ты умрёшь. Они быстрые, быстрее, чем ты могла бы поверить. Не отворачивайся, не отводи взгляд и не моргай. Удачи.

— Доктор, что со мной происходит?
— Ничего, все хорошо.
— Не все, ты умираешь.
— Доктор!
— Ну да, конечно, если мы ей соврем, она резко поправится!

Каждый из нас — наживка для акул, которая застряла в океане и ждет, пока не переменится ветер.

Человек прекрасен. Его трудно понять, но он прекраснее вселенных.

Думаешь, я так мало дорожу тобой, что обижусь на предательство?

Человеческая суперспособность — забывать.

Человек прекрасен. Его трудно понять, но он прекраснее вселенных.

— Как акулы делают детей?
— Осторожно?

— Я никогда в жизни не целовался, что мне делать?
— Ну, попытайся выглядеть нервным и взволнованным.
— Почему?
— Потому что ты всё равно таким будешь. А это звучит как идеальный план, так что всё будет не зря.

— 1103? Когда мы в последний раз виделись, тебе было 908.
— А ты прибавила пару фунтов, но я же не кричу об этом.

— Она говорила про души, а не про истории.
— Одно и то же. Души сотканы из историй, а не из атомов.

— Кем бы вы ни были, вы только что спасли мне жизнь.
— Поверьте мне, это случайно вышло.

— А как же доктор Сонг? Она спрыгнула с крыши!
— Не переживайте, с ней такое бывает.

Хотите знать причину, по которой я ещё жив? Я всегда стою рядом с дверью.

— Профессор, вы сказали, что в комнате живы пять человек.
— Да, и что?
— И то, что почему их теперь шесть?

— Это Вашта Нерада.
— Что такое Вашта Нерада?
— Не путать с Верховной Радой.

— И почему же ты такой… человечный?
— Именно потому что сейчас я не человек.

Опыт делает нас лжецами.

— Что будем делать?
— Мы — бежать.
— Что это значит?
— Есть серебряные пули?
— Нет, у меня нет.
— Тогда мы побежим. Ваше Величество, как доктор я говорю, пробежки полезны для здоровья!

— Как ты стал таким мудрым?
— Также, как и все. Пережил очень тяжёлый день.

В жизни любого есть два события, которых никто не помнит, два мгновения, которые доводится пережить всякому живому существу. И все же никто никогда ничего не вспомнит о них.
Никто не помнит своего рождения… и своей смерти.

Ничто не печально, пока не закончится.

Я видел многое, мой друг, но ты прав… Нет ничего чудесней того, что видишь ты.

— Так, молчите, не говорите мне! По вашей запонке вижу, что у вас есть яблоня и хромая жена. Я прав?
— Нет.
— Но жена-то есть?
— Нет.
— Ну хоть немного яблони? Немного жены? Немного яблок? Ну же, сотрудничайте со мной.

— А вы хорошо выглядите для своих 903 лет.
— Видела бы ты меня утром.
— Это предложение?

Боль – это дар. Без способности чувствовать её мы не можем понять ту боль, что причиняем другим.

Старение – это обязательный процесс, взросление – нет.

— Он переменчивый, умный…
— Лживый!
— Да, он лгун. Но знаешь, люди становятся такими, когда приходится многое повидать. Опыт делает нас лжецами. Мы врем о том, кто мы и что сделали…
— И о том, что чувствуем?
— Да… Всегда… И об этом тоже.

— Чаю! Но самого крепкого! Пакетик не вынимать!

Она — след на песке. И скоро будет прилив.

Фокус машины времени в том, что ты можешь убежать куда угодно и все равно успеть к чаю.

Эта страна была больна. Этой стране нужно лечение. Этой стране нужно лекарство. На самом деле, я рискну сказать, что действительно нужно этой стране прямо сейчас — это Доктор.

— Зачем ты соврала мне?
— Когда влюблена в нестареющего бога, который ведет себя как двенадцатилетний, поневоле стараешься скрывать недостатки.
— Наверно, это очень больно.
— Да, запястье тоже болит.

Для меня Ван Гог — самый замечательный художник из всех. Определённо, известнейший и величайший художник всех времён. И мой самый любимый. Он непревзойдённо умел работать с цветом. Он превращал боль своей измученной жизни в восторженную красоту. Боль несложно изобразить, но использовать страсть и боль, чтобы изобразить восторг, и радость, и великолепие нашего мира, никто и никогда такого не делал. Возможно, никто и не сделает.. Я считаю, что этот странный, безумный человек, который бродил по полям Прованса, был не только величайшим в мире художником, но так же и величайшим человеком, кто когда либо жил.

Я не… я не особенно хорошо держу чьи-то руки. Я буду держать руку Клары, но на этом все.

— Что ты здесь делаешь?
— Я здесь живу.
— Зачем ты это делаешь?
— Живу, и всё. А дома я только потому, что кто-то взорвал мою работу!

Проблема в том, что все наоборот: мое прошлое — его будущее. Мы путешествуем в противоположных направлениях. Каждый раз, когда мы встречаемся, я знаю его лучше, а он меня хуже. Я живу ради наших встреч, но я знаю, что с каждым новым свиданием он будет на шаг дальше. И придет день, когда я загляну в глаза этого человека, моего Доктора, и у него не будет ни малейшего понятия, кто я. И я думаю, это убьет меня.

Кусаться здорово! Похоже на поцелуй, только есть победитель.

— Мастер.
— Мне нравится слушать как ты это произносишь!
— Ты сам выбрал это имя — простор для психиатров!

Он никогда не повышал голоса. Это было ужаснее всего — ярость Властелина Времени. И мы поняли, почему Доктор, Доктор, который дрался с богами и демонами, убежал от нас и спрятался. Он щадил нас.
Он заковал моего отца в цепи, закаленные в печи гнома.
Он заставил мать вечно смотреть на взрывающуюся галактику. Заточил ее в ней навечно.
Он до сих пор навещает мою сестру раз в год. Каждый год. Возможно, когда-нибудь он простит ее, но пока она там. Видите ее? Она в заточении в зеркале. В каждом зеркале. Вы когда-нибудь глядя на свое отражение, краем глаза замечали какое-то движение за спиной? Это она.
А меня подвесили во времени. Доктор заставил меня работать — защищать поля Англии. Мы хотели жить вечно. Доктор сделал так, чтобы мы жили вечно.

— Была война. Мы проиграли.
— Война с кем? (Доктор не отвечает с задумчивым видом) А твой народ?
— Я — Повелитель Времени. Я — последний из Повелителей Времени. Их больше нет. Я — единственный оставшийся в живых. Я путешествую один, потому что больше никого нет.
— Есть я.

— Доктор — легенда, вплётенная в историю. Когда катастрофа прибывает, он там, и у него есть только один постоянный компаньон.
— Кто?
— Смерть.

— Снег отражает, как всегда. Теперь он отражает что-то настолько сильное, что топит всё остальное. У дома было большое количество снега, если там что-то случилось… [пробуют дождь]
— Солёная. Дождь из солёной воды.
— Это не вода, это слёзы. Единственная сила на земле, способная растопить лёд — это семья, плачущая в канун Рождества.

Правда одна, а ложь — это слова, слова, слова…

Ты думаешь, что это всё вечно. Люди, машины, асфальт. Но это не так. Однажды это всё исчезнет. Даже небо.

Возможно, человек только наслаждается опасностью, когда ничего больше не осталось.

— И что теперь нам делать?
— Как что? ПШЗ!
— Что?
— Продолжать шевелить задницами.

Была война, война времени, последняя Великая Война… Мы воевали с Далеками во имя безопасности всего мира.
Они проиграли. Мы тоже. Мы все проиграли.
Никого больше нет: моей семьи, друзей, даже неба. Если бы ты только видела мою планету…
Второе солнце поднималось на юге и озаряло горы. Листья на деревьях серебряные, и каждое утро, когда всходило солнце, лес как будто горел. Потом наступала осень. Ветер колебал ветви…

Привет, Стоунхэндж! Кто завладеет Пандорикой — завладеет миром. Но у меня для вас плохие новости! Угадайте из-за кого?! Ха! Послушайте, ребята, перестаньте летать туда-сюда, это отвлекает Вы все, не могли бы остановиться на минуту? Потому что я сейчас говорю! Главный вопрос на данный момент: где Пандорика? Ответ: у меня. Следующий вопрос: кто попробует отобрать её у меня? Ну же! Взгляните на меня — без плана, без подмоги, без достойного оружия. А, и ещё кое-что, мне… нечего… терять! Так что если вы сидите там наверху в своих дурацких маленьких корабликах со своими дурацкими маленькими пушками и думаете забрать сегодня ночью Пандорику, просто вспомните, кто стоит у вас на пути. Вспомните каждый зловещий день, когда я вас останавливал. И тогда, и тогда, поступите разумно. Пропустите вперёд кого-нибудь другого.

— Мастер.
— Мне нравится слушать как ты это произносишь!
— Ты сам выбрал это имя — простор для психиатров!

Знаешь, почему так трудно отличить фантазию от реальности? И та, и другая до смешного нелепы.

Бессмертие — это не вечная жизнь. Все совсем не так. Бессмертие — это смерть всех остальных.

Ты можешь провести остаток своей жизни со мной, но я не могу провести остаток моей жизни с тобой. Я должен продолжать жить. Один. Таково проклятье Повелителей Времени.

— Зачем ты это вырвал последнюю страницу?
— Я всегда вырываю последнюю страницу из книги. Тогда ей не нужно кончаться. Я ненавижу концовки.

— Будь осторожна!
— Осторожна? Уже пробовала. Это так скучно…

— Что на космическом корабле делает лошадь?
— Микки, что дореволюционная Франция делает на космическом корабле? Имей хоть небольшую перспективу.

— И у тебя кабинет в поезде, это так круто. Можно и мне кабинет? У меня никогда раньше не было кабинета. И поезда. Или поезда-кабинета.
— Господи, как я по тебе скучала!
— Пришло время обнимашек!

— Мы можем рассуждать разумно? Гигантских ос не бывает!
— Вот именно! Значит вопрос в том, что она здесь делает.

— Будут проблемы, кричи!
— Не волнуйся, я та ещё крикунья. Как тебе такой спойлер?

[Доктор, Капитан Джек, и Роза окружены пустыми детьми]
— Идите в свою комнату. Идите в свою комнату! Я серьёзно. Я очень и очень зол на вас. Я очень и очень зол! Идите в свою комнату!
[Дети уходят]
— Очень рад, что это сработало. Это были бы ужасные предсмертные слова.
— Идем! Живо! Не урони банан!
— Почему?!
— Богатый источник калия!

— Но ты не вооружен!
— Вооружен!
— Чем?
— Самонадеянностью, чемоданом и отверточкой.

— За это я тебя и люблю, за практический подход.
— Спасибо!… Погоди, это было оскорбление?

— Моя голова! Мои нервы умоляют о пощаде! Мне надо..
— Что тебе надо?
— Мне надо..
— Просто скажи мне, скажи!
— Мне надо..
— Скажи мне, скажи мне!
— Мне надо..
— Антибиотик?
— Мне надо..
— Тебе нужен аспирин?
— Мне надо..
— Хм, кодеин, парацетамол? О, я дура! Конечно, пепто-бисмол!
— Мне надо..
— Парафин? Витамин С, витамин Д, витамин Е?
— Мне надо..
— Это еда? Что-нибудь простое, хороший суп, суп и сэндвич?! О, суп и маленький вкусный сэндвич?!
— Мне надо, чтобы ты ЗАТКНУЛАСЬ!
— О, не так уж сильно он изменился, правда?

— Значит, ты говоришь, что весь мир вращается вокруг тебя?
— Похоже, что да.
— Врёшь.
— Похоже, что да.

— Тебе пора начать доверять мне.
— Но ты не всегда говоришь мне правду.
— Если бы я всегда говорил тебе правду, мне не нужно было бы твое доверие.

— Значит, ты говоришь, что весь мир вращается вокруг тебя?
— Похоже, что да.
— Врёшь.
— Похоже, что да.

— Удивительно, не так ли? Вся эта боль и страдания… и одиночество… и всё это лишь сделало его добрее.
— Но ты не могла знать его реакцию.
— Не могла. Но я видела это раньше. Очень-очень старый, очень-очень добрый и самый-самый последний в своём роде. Немного знакомо, не так ли?

Он пришёл потому, что не мог просто смотреть, как ваши дети плачут. Что, если бы вы были по-настоящему старым, добрым и одиноким? Вся ваша раса мертва, будущего нет. Если бы вы были таким же старым, таким же добрым и самым последним в своём роде… вы не могли бы просто смотреть, как дети плачут.

В жизни каждого человека есть хорошие и плохие вещи. Хорошие вещи не всегда облегчают плохие. Но, с другой стороны — плохое не всегда портит хорошее или умаляет его важность.

Эту бутылку дал мне Наполеон… Ну не то чтобы дал… швырнул…

— Почему ты всегда лжешь?
— Почему ты считаешь, что я всегда лгу?
— Это экономит время.

Любой может спрятаться от врага, Доктор. А от друга не спрячешься.

Враг — это друг, которого ты пока еще слишком плохо знаешь.

Сон не просто функция — это благословение. Каждую ночь мы ныряем в этот чернильный пруд, глубоко в объятия Морфея. Каждое утро, просыпаясь, мы вытираем сон с наших глаз, и это защищает нас от внутренних монстров.

— Они создали психопатку, чтобы она тебя убила.
— А я на ней женился.

Привет, Стормагеддон. Это Доктор. Я здесь, чтобы помочь. Тише. Давай засыпай. В самом деле, перестань плакать. Тебя так много всего ожидает. Нормальная человеческая жизнь на Земле. Ипотечные выплаты, работа с девяти до пяти, постоянное ноющее чувство внутренней пустоты. Прибереги слезы на потом, малыш.

— Это ты. Ты вернулся.
— Конечно я вернулся. Я всегда возвращаюсь. Что-то не так с этим?
— И ты в той же одежде.
— Ну, я спас мир, целую планету… Уже в миллионный раз, причём даром. Да, пристрели меня, я в той же одежде.
— И в той же бабочке.
— Да, это круто. Бабочки это круто.

Сжигаю солнце, чтобы сказать «прощай».

Когда ты бежишь с Доктором, кажется, будто это никогда не закончится, но, как не старайся, вечно бегать не получится. Все знают, что все умирают, и никто не знает это так, как Доктор. Но я думаю, что все небеса всех миров потемнеют, если он когда-нибудь хотя бы на мгновение в это поверит.

«Милый», возможно, «страстный» — пожалуйста. Но не путай это с покладистостью.

Сон, сматывающий клубок забот. Смерть дня и омовение трудов, бальзам больной души и на пиру природы лучшее из блюд.

Вряд ли это имеет значение. Друзья, враги. Пока существует милосердие.

Не стоит ждать от Монолита ответной любви.

«Долго и счастливо» — не значит всегда. Это просто время… Немного времени… Но ты никогда не понимаешь таких вещей…

— Не все в Мире неизбежно. Не всегда…
— Каждая ночь последняя для чего-нибудь. Каждое Рождество — последнее Рождество.
— Времена кончаются, потому что должны, потому что нет никакого «Долго и счастливо». Мы просто обманываем себя, потому что тяжело принять правду.

Истории — это забытые воспоминания.

Страх — это забавная вещь! Когда он управляет тобой, ты боишься признать, что тебя пугает.

Жизнь — это хитрый враг, добавочное условие смертельного индекса.

Смерть — это не только большая проблема, с миллиардом разумных видов, живущих в этой галактики. Но это ещё и большой вызов узнать, как убить их всех. На этой планете мы гордо служим палачами всего живого.

Так как космос нас убивает? Главная проблема — давление, его там нет. Так что не задерживайте дыхание иначе лёгкие взорвутся. Разрывы кровеносных сосудов, отеки открытых участков. Забавный факт: температура кипения воды в вакууме ниже, что значит, что ваш пот и слюна закипят, как и жидкость вокруг глаз. Вы ничего этого не заметите, потому что через 15 секунд там вы вырубитесь, так как в вашей крови начнут образовываться пузырьки кислорода и через 90 секунд вы умрете. Космос прекрасен.

Давным-давно рыбак поймал волшебную пикшу. Пикша предложила рыбаку три желания, в обмен на жизнь. Рыбак сказал: «Я хочу чтобы мой сын вернулся с войны, сто золотых слитков». Проблема в том, что пикша, как и роботы, не думают как люди. Рыбак получил сына назад в гробу, а король послал ему сто золотых слитков за героическую смерть сына. У рыбака осталось всего одно желание. Чего, думаешь, он пожелал? Кто-то скажет, что он должен был пожелать бесконечного числа желаний, но исполнять все желания — плохая идея. Рыбак пожелал отмены двух желаний, он начал перезагрузку.

Время — это структура, относящаяся к Вам самим. Время — это пространство из наших жизней, где мы застряли навсегда.

Представьте, если время происходит одновременно. Каждый момент жизни лежит вокруг вас. Как город. Улицы, полные зданий, сделанных из дней: день рождения, день смерти, день когда вы влюбились и день когда разлюбили. Город, построенный из триумфа и разбитого сердца и скуки, смеха… Это лучшее место в мире…

Время, время не проходит. Течение времени — это иллюзия, а жизнь волшебница. Потому что жизнь позволяет видеть лишь один день за раз. Вы помните, что были живы вчера и надеетесь, что будете живы завтра. И кажется, что вы путешествуете от одного к другому, но никто никуда не движется. Фильмы на деле не движутся — это просто картинки, куча разных картинок. Все они замерли и не движутся, просто замершие моменты. Но вы испытываете эти картинки одну за другой. Тогда-то все и становится живым.

— Сэр, Вы гений.
— Это хобби.

Я тут наверху, проявляю чудеса интеллекта, а рядом никого нет, чтобы повосхищаться! Какой от Вас тогда толк?!

— Я так понимаю, что у вас проблемы с начальством.
— Спасибо.
— Это не комплимент.

— Зачем все прилетели, если не могут расшифровать это послание?
— Ну ты же здесь…
— Ну… знаешь… я со странностями, а у них какое оправдание?

— Что ты делаешь?
— Бегу в тупик, по прибытии куда, мне в голову придет гениальный план который, по сути, будет в том, чтобы не быть в тупике.

Мой опыт подсказывает, что надежда, знаете ли, есть всегда. Как это ни удивительно.

— Вам понравится Венеция. И многие её любили. Байрон, Наполеон, Казанова. Ооо, кстати. 1580 год. А нет, ничего. Казанова родится лишь через 145 лет. Не хотелось бы с ним пересекаться. Я ему курицу задолжал.
— Ты задолжал Казанове курицу?
— Долгая история. Мы заключили пари.

— Ривер, обними Эмми.
— Зачем?
— Потому что я занят.

— Послушай, есть три варианта. Первый: я оставляю звездного кита жить в бесконечных муках ещё сотни лет. Второй: я убиваю всех на этом корабле. Третий: я убиваю красивое невинное создание настолько безболезненно, насколько могу. А затем я придумаю себе другое имя, потому что я не смогу больше быть Доктором.
— Должно же быть что-то ещё, какой-то другой вариант.
— Не говорите со мной! Никто! Ни одному человеку мне нечего сегодня сказать

— Ребята, оружие? Серьёзно? Я только что прошёл в самый охраняемый кабинет в США, припарковал на ковре большую синюю будку, и Вы думаете можно меня просто пристрелить?..
— Они же американцы!
— Не стреляйте! Никакой стрельбы!

Итак, что же тут. Мигают красные лампочки… Бьюсь об заклад, это что-то значит!

Все кончается. И в этом горе. Но еще и начинается вновь, и в этом счастье.

Выбирай, либо целоваться, либо запереться в своей комнате и собирать новую звуковую отвертку. Не повторяй моих ошибок!

— А как тебя зовут?
— Доктор.
— Имя, а не профессия.
— Доктор.
— А фамилия?
— Доктор.
— Ты зовешь себя Доктором?
— Да.
— Это уже не имя, а психическое состояние…

— И что же это получается, Доктор? Ты никогда не вмешиваешься в дела других людей и планет пока дети не заплачут?
— Да.

— Я не знаю, почему всё время кричу на них.
— Потому что всякий раз, когда вы видите их радость, вы представляете, как им будет грустно. И это разбивает вам сердце. Потому что какой смысл быть радостными сейчас, если они будут расстроены позже… В этом и есть ответ. Что они будут расстроены позже…

— Никакой паники, верно? Хорошо, хорошо, потому что я на расстоянии когтя выдры от вытаскивания нас отсюда!
— Почему?
— Великолепный вопрос. Великолепный вопрос! Почему что?..
— Почему именно ты спасаешь нас? Кажется, у тебя развит комплекс Бога.
— Я привёз их сюда. Они бы сказали, что это их выбор, но предложи ребёнку полный чемодан конфет и разве он откажется? Предложи кому-то всё время и пространство и он возьмёт его тоже. Именно поэтому и не следует… Именно для этого было и придумано взросление.

— Вы новый смотритель?
— Обычно меня зовут Доктором или смотрителем, или «Убирайся с этой планеты»… Хотя, по сути дела, это нельзя назвать именем…

Ваша цивилизация одна из старейших в галактике. Теперь я вижу почему. Ваша трусость. Она не умилительна. Она коварна и агрессивна. Вот почему ген слабохарактерности и выжил, когда так много других исчезло.

— Так, теперь давайте я возьму чемоданы.
— Спасибо.
— Мило. А не могли бы Вы сами понести их за меня?..

— Так, теперь давайте я возьму чемоданы.
— Спасибо.
— Мило. А не могли бы Вы сами понести их за меня?

— Он инопланетянин, да?
— Да. Извини.
— Ладно, я занесу это в папку «испугаться позже».

— Нам вешали лапшу на уши.
— Микки, ты с этой лапшой родился.

— Всякий раз, когда у Доктора появляется друг, мне так и хочется сообщить об этом его ближайшим родственникам…
— Что?
— Извини. В последний раз, когда я сказал что-то подобное, ты ударила меня ботинком. И ты для этого не поленилась наклониться и расшнуровать его.

— Заявляю. Премьер-министр — замаскированный пришелец… Но вы мне не верите?..
— Нет.
— Спасибо за откровенность.

— Поразительно.
— Весь Интернет кутит об этом!
— Нет, поразительно то, что у тебя есть теория даже более бредовая чем-то, что фактически происходит.

— Ты не из этого мира.
— Нет. Но я вложил в него много усилий.

— Привет. Я Доктор.
— Ты умрёшь здесь.
— В рекламном буклете об этом ничего не было сказано.

— Я готов на всё, чтобы защитить мой мир, Доктор!
— Да, отлично, прекрасно. Но мы начинаем договариваться, мы ведём переговоры. Беседа лучше войны!

Так… Это плохо. На данный момент, я не знаю насколько плохо, но мы точно на расстоянии трёх автобусных остановок, долгой прогулки и восьмифутовой поездки на такси от «хорошо».

— Ты сможешь открыть?
— Технически нет. Практически тоже нет, но всё равно, давай попробуем.

И что же мы имеем? Что-то выдёргивает людей из обычной жизни, помещает в бесконечный изменчивый лабиринт, который выглядит, как гостиница восьмидесятых с плохими снами в спальнях… Даже если не углубляться в детали, это, как минимум, не вежливо.

— Значит, мы движемся сквозь время. А из чего сделано время? Если ты можешь путешествовать во времени, значит, оно из чего-то состоит? Как джем состоит из клубники. Так из чего же?
— Ну, точно не из клубники. Нет-нет-нет-нет-нет! Это было бы неприемлемым.
— И мы можем попасть куда угодно?
— В разумных пределах. Надо же! Я говорю о разуме!..
— Назад во времени!
— И в пространстве, да.
— И вперед во времени!
— И в пространстве, да!

Гнев – короткий путь к ошибке.

Фокус машины времени в том, что ты можешь убежать куда угодно и все равно успеть к чаю.

— Доктор Сонг, у вас опять такое лицо?
— Какое лицо?
— Лицо «Он так привлекателен, когда умничает».
— А-а-а… У меня всегда такое лицо?
— Именно.
— Перестань.
— Ни за что.

— Опасно, до глупого!
— Ага. Мне тоже нравится.

У могил всегда грустно, тем более у своих.

— Как тебе удалось сбежать?
— Нашел трещину в стене, сказал им, что это конец Вселенной.
— Что это было?
— Конец Вселенной.

— А что ты собираешься делать?
— То, что пытаюсь всегда — держаться подальше от неприятностей… но безуспешно.

Но вот оно! Точно подмечено! Люмик, ты умный человек. Я бы назвал тебя гением… Но всё, что тебя интересует — отсутствие боли. И это великолепно. Но только избавившись от боли и морали, что ты получил, а? Киборги не развиваются, ты всё остановишь! Все, что есть сейчас, таким навсегда и останется. Металлическая Земля с металлическими людьми и металлическими мыслями. Недостанет одной вещи, которая сделала бы эту планету живой: людей! Обычных, тупых, замечательных людей!

Нам нужно оружие и мы находимся в библиотеке. Да здесь же целый арсенал! Книги — вот лучшее оружие!

— Это почти невозможно.
— Мне нравится слово «почти».

Слова способны изменить умы людей.

Любовь — это не эмоция. Любовь — это обещание.

— Я собрал квадроцикл.
— Что собрал?
— Я нашёл в гараже разобранный квадроцикл.
— Там ничего не было…
— Я изобрёл квадроцикл!

— Скоро тут будут люди. Ну, почти.
— Почти скоро?
— Почти люди.

— Это было глупо!
— Ты тоже был глупым!
— Мне можно! У меня выходят прекрасные глупости!

— Значит, мы снова в безопасности?
— В безопасности? Конечно, нет! Там ещё масса всякого, готового уничтожить ваш мир. Но! Если хотите притвориться, что вы в безопасности только, чтобы спать по ночам, то да, вы в безопасности, но это не совсем так.

— Что ты делаешь?
— Скажу по секрету. Самому не терпится узнать!

— Ты не из этого мира.
— Нет. Но я вложил в него много усилий.

— Привет. Я Доктор.
— Ты умрёшь здесь.
— В рекламном буклете об этом ничего не было сказано.

— Были времена, были годы, когда я не могла жить без тебя. Когда все ежедневные заботы бесили меня. Но с тех пор, как ты оставил нас здесь, дал нам дом, мы стали строить свою жизнь. Знаешь, я не знаю, смогу ли я жить двумя жизнями.
— Почему?
— Потому что они давят друг на друга, они давят на меня. И потому что путешествия вдруг стали казаться бегством.
— Это не так.
— Ой, да ладно! Вспомни, четыре дня в гостиной — и ты сошел с ума.
— Я не убегаю. Но это один уголок одной страны, одного континента, одной планеты, что в уголке галактики, которая уголок Вселенной, вечно растущей, расширяющейся, созидающей, разрушающей и не остающейся статичной ни на одну миллисекунду, и в ней можно много, так много увидеть, Эми! Потому что все происходит так быстро. Я не убегаю от этого. Я бегу к нему, пока оно не истлеет, не исчезнет навсегда.

Люди слишком восприимчивы. Стоит кому-то попытаться вас контролировать, и вы подчиняетесь. Иногда мне кажется, вам это нравится.

— Этот корабль способен проделать дыру во вселенной. Дыра, пространственно-временная гиперсвязь.
— Что это такое?
— Я только что это придумал. Не хотел говорить «волшебная дверь».

Некоторые вещи стоят разбитого сердца.

— Сэр, разрешите выразить протест Вашей текущей апатии!
— Разрешаю.
— Сэр. Я протестую против Вашей апатии!
— Спасибо. Если мне когда-либо понадобится совет от видного гнома-психопата, ты узнаешь об этом первым.

— Мы не можем стоять тут вечно!
— Есть идеи?
— Да. Как обычно. Бежим!

— Но как вы это сделали?!
— Мы заболтались, и я забыл сказать: «Я же гений».

— Что у нас здесь?
— Не знаю.
— Повтори-ка. Это такая редкость.

Слова способны изменить умы людей.

— Мы просто ничтожны.
— Нет! Именно то, что вы делаете, человеческая раса. Вы создаете смысл из хаоса. Вы наряжаете его браками, праздниками и прочими датами. Это красивый процесс, но надо присмотреться, чтобы что-то заметить.

— Вы что, не знаете, куда попали?
— Без понятия. Так веселее!

Фасоль — это зло. Плохая, плохая фасоль.

— Даже у монстров из-под кровати бывают кошмары.
— И что им снится?
— Я!

— Кто-нибудь скажет мне, что происходит?
— Вы журналистка?
— Да.
— Ну тогда сами придумайте.

Истории — это забытые воспоминания.

(вывалившись из камина)
— Виноват, извините. Сочельник на крыше встречал. Так звезданулся, что мозги чуть не повылетали! Не беспокойтесь, жирный дед свалится к вам позже.

— Нам претит мысль уничтожать такую божественную ненависть.
— Претит мысль?..
— Тебя удивляет, что у нас есть своя концепция красоты?
— А я уж думал, что вы исчерпали все способы вызывать у меня отвращение. Но опять «здравствуйте!». Вы считаете ненависть красивой…

— Вы выстрелите мной по планете?! Таков Ваш план?! Они стрельнут мной по планете и хотят, чтобы я её починил!
— Честно говоря, это в твоем стиле.

— Мы всё равно в безопасности.
— Почему это мы в безопасности?
— Не в безопасности. Это была умная ложь, чтобы заставить тебя умолкнуть.

— Там, дома, в газетах и по телевизору говорят, что жить нам осталось не долго. Глобальное потепление, наводнение, исчезающие пчелы…
— Да… с пчелами странновато…
— Но только посмотри на нас – мы везде. А это хорошо или плохо? Мы исследователи или скорее вирусы?
— Иногда мне и самому интересно.

Нет пути наверх, нет пути назад, нет пути наружу. Я не давлю, но нужны очень хорошие идеи!

Я не знаю. Разве не чудесно? Люблю не знать! Это поддерживает интерес к жизни. Должно быть ужасно быть предсказателем: просыпаешься утром, идет дождь – ну я же говорил! Убивает все удовольствие в жизни.

— Как мы не заметили этого?
— Низкоуровневый фильтр восприятия или же мы просто тупицы.

Эй! Вы двое! Вы просто сумасшедшие! Слышите меня? Сумасшедшие! И я на вас пожалуюсь за… сумасшествие!

— Идеальное место, чтобы спрятаться.
— Я думаю, это делает задачу чуточку сложнее…
— Да. «Чуточку»!
— Каменный ангел среди каменных статуй… Сложнее, чем я надеялся.
— Иголка в стоге сена.
— Иголка, которая выглядит как сено, сенная иголка смерти, сенная иголка смерти в стоге статуй!

Все эти люди, которые выжили… Но он не тот, кого вы выбрали. Если бы можно было выбрать, Доктор, если бы вы решали, кому жить, а кому умереть, это сделало бы вас чудовищем.

— Они подсоединили его к бомбе?
— Не подсоединили! Он и есть бомба, ходячая, говорящая, взрывающаяся!
— А тут есть голубой провод?.. Или что-то, что можно перерезать? Всегда должен быть голубой провод!.. Или красный…
— Ты… Не помогаешь!

— Я вам помогу.
— Спасибо, сэр. Я справлюсь.
— А я и не говорил, что вы не сможете.

— Завтра важный день!
— Извини, что?
— Завтра всегда важный день!

— Какие у вас с ним отношения? Вы коллеги?
— Мы друзья.
— А я думала, ты сейчас скажешь: «Он мой потерянный брат».
— Телевизор надо меньше смотреть!

— Так, насчет нас с тобой, надо бы как-нибудь выпить вместе.
— Окей.
— И пожениться.
— Хорошо.

— Существует полно аморфных насекомоподобных видов, но ни одного по этому галактическому направлению. Это исключено!
— Думаю, я поняла некоторые из этих слов.

— Вы хотите сказать, что мир вращается вокруг вас?
— Ну да.
— Какая наглость!
— Ну да!

— Увидимся, когда увидимся.
— И когда это?
— Когда увидимся.

Так кто теперь здесь главный, чтобы я знал, кого игнорировать?

День, когда ты теряешь кого-то — не самый худший. В конце концов, тебе есть что делать. Хуже всего дни, когда они остаются мертвыми.

Враг — это друг, которого ты пока еще слишком плохо знаешь.

— Можно позаимствовать вашего коня. От имени шерифа.
— Конечно. Его зовут Джошуа. По-библейски «спаситель».
— Ничего подобного.
— Что?
— Я знаю лошадиный язык. Его зовут Сьюзен, и он хочет, чтобы вы уважали его жизненную позицию.

— Сенсоры сообщают, он безоружен.
— Да, я такой.
— Тогда ты бессилен.
— Только не я. Никогда.

Когда вы появляетесь на свет, вместе с вами рождается еще кое-что. Вы начинаете свой жизненный путь, а оно отправляется вам навстречу. Медленно, но неотвратимо. Куда бы вы ни шли, какую бы тропу ни избрали, оно последует за вами. Не спеша, не медля, не останавливаясь. Броситесь бежать — оно спешить не станет. Решите отдохнуть — ему в этом нет нужды. Однажды вы задержитесь слишком надолго, застынете слишком неподвижно, уснете слишком крепко. А затем, уже слишком поздно, подниметесь, чтобы продолжить путь. Заметите рядом со своей тенью другую. И вашей жизни придет конец.

Это гора чистого золота алмаза, чтобы взобраться на нее потребуется час и обойти тоже час. И через каждые сто лет прилетает сюда маленькая птичка и точит клювом гору. И лишь когда птица источит всю гору, пройдет первая секунда вечности!

Ты можешь быть таким замечательным. Ты гений. Ты чистейший бриллиант и, я клянусь, ты именно такой. Но ты можешь стать ещё лучше. Ты можешь быть просто прекрасным. С твоим умом мы могли бы путешествовать по звездам. Это была бы честь для меня. Потому что необязательно владеть Вселенной, просто смотри на неё. Обладая преимуществом видеть любое время и любое место. Такой власти вполне достаточно.

— А ты как? Ты в порядке?
— Я всегда в порядке.
— «В порядке» у повелителей времени это код для «на самом деле совершенно не в порядке»?
— А что?
— Потому что я тоже «в порядке».

— Я выдумала идеального мужчину. Красавец, обожает меня и не может сказать практически ни слова. Что это обо мне говорит?
— Всё… Прости, я сказал «всё»? Я хотел сказать «ничего»!

— Доктор.
— Я занят!
— Мне страшно.
— Конечно, ты же умираешь.

— Как мы не заметили этого?
— Низкоуровневый фильтр восприятия или же мы просто тупицы.

Эй! Вы двое! Вы просто сумасшедшие! Слышите меня? Сумасшедшие! И я на вас пожалуюсь за… сумасшествие!

Итак, что же тут. Мигают красные лампочки… Бьюсь об заклад, это что-то значит!

Забавно, что иногда, до произнесения вслух, мысль звучит гораздо лучше.

— Я могу доверять тебе?
— Если хочешь. Но разве это интересно?

Ненависть — слишком сильная эмоция, чтобы тратить её на кого-то, кто тебе не нравится.

— А однажды я пошла на концерт, не помню, кто выступал, и знаешь, что сказала певица?
— Было бы абсолютно невероятно, если бы я угадал то, чего не знаю.

— Знаешь, я серьезно думала, что ненавижу тебя.
— Слава Богу, что ты оставила ненависть при себе.

— Ну вот. Ты опять…
— Что опять?
— Улыбаешься.
— Да, улыбаюсь.
— Это грустная улыбка. Ты улыбаешься, но ты грустная. Это сбивает с толку – две эмоции одновременно. Как-будто у тебя сбой.

Думаю, у тебя много вопросов. Спрашивай, я ни на один не отвечу.

— Увидимся, когда увидимся.
— И когда это?
— Когда увидимся.

— Кто сказал, что ты главный?
— Это моя суперспособность.

— Ты знал! Знал, что это не развлекательная поездка! Знал, что это опасно!
— Да не знал я! Только надеялся.

— Кто вы?..
— Ты читал книгу о Мэри Поппинс?
— Нет…
— Вот и отлично. Потому что я на неё совсем не похож.

— Вы в порядке?
— Упал я. До самого низа, прямо в библиотеку. Чертовски тяжело обратно выбираться.
— Вы весь мокрый.
— Я был в бассейне.
— Вы сказали, что были в библиотеке.
— Там же был и бассейн.

— Последние оружейные новинки. Что думаете, Доктор?
— Ты моя мамочка?
— Не могли бы вы сосредоточиться?

— Мне девятьсот лет.
— Хорошо сохранились.
— Это всё увлажнение!

— Все люди такие?
— Какие?
— Настолько больше изнутри?!

В однажды открытую дверь можно пройти в обе стороны.

— Я встречал их в прошлое Рождество.
— Правда?
— Ну… такой большой космический корабль над Лондоном. Не заметила?
— Ну-у, я была не совсем трезвая.

— Испугался?
— Это было неожиданно!
— Как маленькая девочка?
— Было темно! Я был покрыт крысами!
— Девяти, может, десяти лет… Я так и вижу розовые бантики…

— Но это молодая женщина, мисс Финиган.
— Моя звуковая отвертка…
— Она была пациентом.
— Моя звуковая отвертка…
— С той соломинкой она походила на вампира!
— Я люблю свою звуковую отвертку!..
— ДОКТОР!
— Да… *выкинул отвертку* прости.

— Клара, какая?
— А Доктор кто?
— О-о… Опасный вопрос.

Вы, Сэр, просто гений! Это все объясняет!.. Кроме того, что это и как оно это делает. Простите, я поторопился со своей репликой насчет «все объясняет».

— Знаете, Доктор, я не могу понять. Либо Вы гений, либо невероятно самонадеянный.
— В удачные дни я и то, и другое.

— Перкинс. Главный инженер.
— Доктор. Любопытная варвара.

— Нельзя прекратить отношения, хлопнув дверью.
— Нет, можно, очень даже можно. Так все и делают. Кроме тех случаев, когда не могут. Жизнь была бы намного легче, если бы нам нравились правильные люди. Те, кого нам положено любить. Но тогда бы не было сказок.

Трудные люди могут заставить тебя испытывать разные эмоции.

Ненависть — слишком сильная эмоция, чтобы тратить её на кого-то, кто тебе не нравится.

Она кого-то потеряла, а пережившие потерю всегда слушают, всегда ищут и надеются, поэтому замечают и слышат гораздо больше.

— Клара, тебе хорошую новость или плохую?
— Нам и так плохо! Я сейчас в плохой новости!

Ложь – важный инструмент выживания. И ужасная привычка.

— Почему ты не любишь обниматься, Доктор?
— Я не доверяю объятиям. Они придуманы, чтобы спрятать лицо.

И разве прекрасные речи не исчезнут перед соблазном тактического преимущества?

Боль – это дар. Без способности чувствовать её мы не можем понять ту боль, что причиняем другим.

— Они призраки! Да! Привидения.
— Ты же говорил, что их не бывает. Даже засмеял саму идею призраков.
— Да, но… но когда-то же не было и таких вещей, как носки, смартфоны или шантажистки, пока вдруг они не появились!

Немного стыда никому не повредит.

— Между Доктором и нами вся мощь самой смертоносной расы в истории. А у нас в свою очередь есть… заостренная палка. С чего начнем?
— Поверим в то, что победим.